Стихи о предках.
Мой Езерский Происходил от тех вождей, Чей в древни веки парус дерзкий Поработил брега морей. Одульф, его начальник рода, Вельми бе грозен воевода (Гласит Софийский хронограф). При Ольге сын его Варлаф Приял крещенье в Цареграде С приданым греческой княжны. От них два сына рождены, Якуб и Дорофей. В засаде Убит Якуб, а Дорофей Родил двенадцать сыновей.
Ондрей, по прозвищу Езерский, Родил Ивана да Илью И в лавре схимился Печерской. Отсель фамилию свою Ведут Езерские. При Калке Один из них был схвачен в свалке, А там раздавлен как комар Задами тяжкими татар. Зато со славой, хоть с уроном, Другой Езерский, Елизар, Упился кровию татар, Между Непрядвою и Доном, Ударя с тыла в табор их С дружиной суздальцев своих.
В века старинной нашей славы, Как и в худые времена, Крамол и смут во дни кровавы Блестят Езерских имена. Они и в войске и в совете. На воеводстве, и в ответе Служили доблестно царям. Из них Езерский Варлаам Гордыней славился боярской; За спор то с тем он, то с другим, С большим бесчестьем выводим Бывал из за трапезы царской, Но снова шел под тяжкий гнев И умер, Яицких пересев [2].
Когда от Думы величавой Приял Романов свой венец, Как под отеческой державой Русь отдохнула наконец, А наши вороги смирились,- Тогда Езерские явились В великой силе при дворе, При императоре Петре… Но извините: статься может, Читатель, вам я досадил; Ваш ум дух века просветил, Вас спесь дворянская не гложет, И нужды нет вам никакой До вашей книги родовой.
Кто б ни был ваш родоначальник, Мстислав, князь Курбский, иль Ермак, Или Митюшка целовальник, Вам всё равно. Конечно, так: Вы презираете отцами, Их славой, честию, правами Великодушно и умно; Вы отреклись от них давно, Прямого просвещенья ради, Гордясь (как общей пользы друг) Красою собственных заслуг_, Звездой двоюродного дяди, Иль приглашением на бал Туда, где дед ваш не бывал.
Я сам — хоть в книжках и словесно Собраться надо мной трунят — Я мещанин, как вам известно, И в этом смысле демократ; Но каюсь: новый Ходаковский, Люблю от бабушки московской Я толки слушать о родне, О толстобрюхой старине. Мне жаль, что нашей славы звуки Уже нам чужды; что спроста Из бар мы лезем в tiers-etat" [3]
Что нам не впрок пошли науки, И что спасибо нам за то Не скажет, кажется, никто.
Мне жаль, что тех родов боярских Бледнеет блеск и никнет дух; Мне жаль, что нет князей Пожарских, Что о других пропал и слух, Что их поносит и Фиглярин, Что русский ветреный боярин Считает грамоты царей За пыльный сбор календарей, Что в нашем тереме забытом Растет пустынная трава, Что геральдического льва Демократическим копытом Теперь лягает и осел: Дух века вот куда зашел!
Вот почему, архивы роя, Я разбирал в досужный час Всю родословную героя, О ком затеял свой рассказ, И здесь потомству заповедал. Езерский сам же твердо ведал, Что дед его, великий муж, Имел двенадцать тысяч душ; Из них отцу его досталась Осьмая часть, и та сполна Была давно заложена И ежегодно продавалась; А сам он жалованьем жил И регистратором служил.
5 ответов
Кличет Дмитрий всю страну
На священную войну:
"Не довольно ль, братцы, даром
Отдавать добро татарам?
Сбросить иго не пора ж?
Сколько лет вас обирали!
Сколько сел у вас сожгли!
Скольких в рабство увели!
Отстоим святую Русь,
Я вас в бой вести берусь!"
И откликнулись тогда
Все соседи-города,
Все, от севера до юга:
Кострома, Киржач, Калуга,
Углич, Пронск и Ярославль,
Галич, Дмитров, Переславль.
И под городом Коломной
Все князья до одного
Ратью встретили огромной
Полководца своего.
Собралось в лесную глушь
Полтораста тысяч душ.
МОЯ РОДОСЛОВНАЯ
Говори мне, мама, говори!
Жизнь свою рассказывай подробней,
Всю судьбу сначала повтори,
Не спеши, я сяду поудобней!
Что и как, кто был кому родня,
Всё меня, поверь, интересует!
Нам не хватит для беседы дня,
Ну и что ж, нас это не волнует!
Корни родословной глубоки,
Я мечтаю знать о них побольше,
Времена те были далеки,
Хочется, чтоб помнили их дольше!
Твой рассказ подробно запишу,
Ничего я, вроде, не забыла,
От волненья чувств своих дрожу:
Как же много в жизни всего было!
Связь времён легла на мой листок,
Стало ближе прошлое мгновенно!
Всех эмоций не сдержать поток,
И не нужно это совершенно!
Помнить всё и знать родной свой род
Я считаю, что обязан каждый,
Может это приведёт народ
В век неравнодушия однажды!
Как за Волгой, на востоке,
Были земли басурман,
Кочевал в степях широких
Злой Батый — татарский хан.
И татары не имели
Деревень и городов,
По ночам в степях сидели
У кибиток и костров.
Спал татарин без перины,
На снегу и под дождем,
Ел сушеную конину,
Что хранил он под седлом.
Был татарин хищным, смелым,
Был наездником умелым.
Про него мы скажем так:
"Хитрый враг, опасный враг!"
И была тогда могучей
Басурманская орда,
Налетала черной тучей
И сжигала города.
Пишет летопись монах
О событиях-делах,
Пишет славные страницы
Желтой, старческой рукой,
Как с победою в столицу
Возвратился князь Донской.
И не ведает чернец,
Что набегам не конец.
Не успели звон победы
Отзвонить колокола —
Снова горе, снова беды:
На Москву орда пошла.
Снова в Кремль бежит народ:
"Тохтамыш войной идет!"
Войск у Дмитрия немного,
Не осилить одному.
Мчится Дмитрий за подмогой
В Переславль и Кострому.
А татары тут как тут,
А бояре прочь бегут —
Под кремлевскими стенами
Тохтамыш стоит с войсками.
Но в Москве герой-народ
Держит Кремль, не отдает!
А народ собрался всякий:
Кузнецы и гончары,
Мукомолы, кожемяки,
Водовозы, столяры.
Из бойниц в татар стреляют,
Кипятком их обливают.
И грохочет над Кремлем
Русских пушек первый гром.
Тринадцатый шёл век – лихие годы,
Сполна хлебнули горя и беды
И Русь, и с нею многие народы
Под игом Чингисхановой орды.
И Запад для Руси готовил беды,
Сам от монголов ею ограждён.
Огнём, мечом несли нам немцы, шведы
Свой папский, католический закон.
Сам Папа дал на то благословенье,
Держа захвата планы в голове.
Но потерпели шведы пораженье
От князя Александра на Неве.
Того урока видно не хватило,
Что шведам дан у невских берегов,
Уж рыцарей немецких злая сила
Готова взять и Новгород, и Псков…
Призвали Александра Новгородцы,
Чтоб он помог им справиться с врагом.
Решил он – трудно рыцарям придётся
В бою на льду на озере Чудском.
И вспыхнул бой неистово и жарко,
И рвался клин убийственный вперёд…
Вот здесь-то и сработала приманка,
И лопнул под врагами тонкий лёд.
Да, мы всегда гостям в России рады,
Но коль с мечом пришёл, то знай одно –
Не будет никакой тебе пощады,
Бесславно ты отправишься на дно!